«Что это за нежное, неуловимое создание! …мерцание и тайна, как ночь – полная мглы и искр, прелести и чудес!..», – это одна из первых характеристик Верочки в романе «Обрыв» Ивана Александровича Гончарова. Все последующее повествование однозначно свидетельствует о том, что она – любимая героиня писателя. В реальной жизни Верочку звали Екатерина Павловна Майкова (в девичестве Калита, годы жизни – 1836-1920).
Приморский бульвар, тот, который окружает гостиницу «Приморская», пожалуй, одно из самых красивых и любимых мест прогулок и у сочинцев, и у приезжих. Однако мало кто знает, что тут когда-то шумела ветвями целая роща вековых дубов. Некоторые из этих исполинов до сих пор радуют глаз и молчаливо хранят память о том, как в стародавние времена здесь собирались на совет для решения важных проблем горцы. Потом, как гремели залпы орудий с моря. Потом все стихло и, казалось, опустело… а в 1888 году здесь, недалеко от обрыва, построила небольшой деревянный дом, поселилась и прожила до конца своих дней самая настоящая героиня самого настоящего романа. Притом одного из лучших романов второй половины XIX века – романа Ивана Александровича Гончарова «Обрыв».
В Сочи Майкова переселилась в 1880 году. Несколько лет жила в Уч-Дере в хуторе Марии Арсеньевны Быковой-Богдановой, в юности находившейся под надзором полиции за участие в студенческой сходке у Казанского собора. В 1888 году Екатерина Павловна купила небольшой участок земли в районе нынешней гостиницы «Приморская», расчистила его, осушила и построила дом, который стал своеобразным очагом культуры тогда еще посада Даховского. В своем доме она открыла библиотеку. Также, там располагался Горный клуб, основанный ее сыном В. К. Константиновым, который уделял особое внимание краеведению. Собранные им и его сподвижниками экспонаты положили начало Музею истории города-курорта Сочи.
Вот как вспоминает свои детские впечатления то общения с Екатериной Павловной старожил города Сочи кандидат наук, почетный член Русского Географического общества Кирилл Аркадьевич Гордон (1897-1990): «…Майковой была привезена в Сочи большая библиотека, и она разрешала бесплатно ею пользоваться, но далеко не всякому. Она была женщина, высоко ставившая воспитанность и хорошие манеры. Я помню, что мать перед тем, как я отправлялся за очередной книжкой к Майковой, меня тщательно одевала, заставляла шаркать ножкой и говорить: «Благодарю Вас». Майкова встречала меня всегда очень любезно, совсем как добрая старая фея из сказки, но указания матери я выполнял с неизменной точностью и потом мчался домой, прижимая к груди томик рассказов Вальтера Скотта или Жюля Верна в тисненом золотом переплете».
Родилась Екатерина Павловна Майкова на Украине в имении своего отца Калитовке. В возрасте двух лет осталась без матери и воспитывалась у родственников. В 1849 году отец увез ее в Санкт-Петербург, где она получила образование в пансионе. Свое детство Екатерина Павловна описала в повести «Как начиналась моя жизнь», которая была опубликована в журнале «Семейные вечера» в 1864 году. Это произведение ярко характеризует ее писательский дар, которому из-за слабого здоровья, к сожалению, не суждено было раскрыться в полной мере.
В августе 1852 года Екатерина Павловна стала женой Владимира Николаевича Майкова – младшего брата известного поэта Аполлона Майкова – и сразу оказалась в самой гуще литературной жизни Петербурга. И А Гончаров и И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский и Н. А. Некрасов – вот только самые громкие имена из окружения Майковых. Художественным образованием Екатерины Павловны занимался Дмитрий Васильевич Григорович, в наше время известный более всего как автор повести «Гуттаперчевый мальчик». В молодости он учился в Академии художеств и в 1865 году выпустил первый «Путеводитель по Эрмитажу».
В юной Екатерине Павловне окружающие души не чаяли. Вот как описала ее в 1858 году в своем дневнике дочь известного архитектора Е. А. Штакеншнейдера: «Катерина Павловна совсем исключительное создание. Она вовсе не красавица, невысокого роста, худенькая и слабенькая, но она лучше всяких красавиц какой-то неуловимой грацией и умом. Главное, не будучи кокеткой, не обращая внимания на внешность и наряды, она обладает в высшей степени тайной привлекать людей и внушать им какое-то бережное поклонение к себе. За ней все ухаживают: и муж, и родители мужа, и все близкие; и она необычайно мила и ласкова со всеми нами».
«Милая и ласковая, худенькая и слабенькая» Екатерина Павловна обладала исключительным, в высшей степени независимым умом. Именно ее суждения, далекие от идеалов семьи Майковых, поражали воображение И. А. Гончарова – и своей далекостью от искомой среды, и своим содержанием. Он наделил чертами Майковой Ольгу в романе «Обломов», а Верочка из романа «Обрыв» – это уже целиком и полностью Екатерина Павловна – ее убеждения, высказывания, образ мысли.
«Обрыв» Гончаров писал в 60-е годы XIX века, когда бурлили в российских умах политические, экономические и нравственные идеи противоположные вплоть до взаимоисключения. Не почтили одобрением роман критики ни так называемого «прогрессивного» лагеря, ни консерваторы. И для тех, и для других нашлись в «Обрыве» раздражающие их идейный пыл события и образы. Нет в произведение Гончарова ни мечтаний, ни вопросов типа «что делать?», ни ответов… Есть жизнь. Жизнь и образы второй половины XIX века – темы для размышлений. Одна из этих тем – самоосознание женщины, выраженная в четырех образах: Софьи Беловодовой. Татьяны Марковны, Марфеньки и Верочки. Для самого Гончарова наиболее интересна и непостижима Верочка: «Она не теряла из вида путеводной нити жизни, и из мелких явлений, из немудреных личностей, толпившихся около нее, делала не мелкие выводы, практиковала силу своей воли над окружавшею ее застарелостью, деспотизмом, грубостью нравов. Она по этой простой канве, умела читать широкий, смелый узор более сложной жизни, других требований, идей, чувств, которых не знала, но угадывала, читая за строками простой жизни другие строки, которых жаждал ее ум и требовала натура».
В романе «не знала, но угадывала» Верочка, в реальной жизни – Екатерина Павловна. А вот Гончаров этого и не знал, и не угадывал ни как автор, ни как просто человек, и потому писал Майковой в апреле 1869 года: «… Дальше Вере идти некуда – сами Вы сознаете, что ничего еще не выработалось. Следовательно, романисту остается выдумать и узаконить еще небывалое положение для женщины – или если и бывалое, то терпимое, с значительным снисхождением, и прежде и теперь: Жорж Санд в своей «Лукреции Флориани» захватила много – и конечно, кое-что завоевала, но едва ли победа пойдет дальше того, где она остановилась теперь. Следовательно, и я не знал бы, что мне дальше делать из Веры, или если и знал бы, и – пожалуй – знаю, то все не вышло бы ничего нового. Она последовала бы за своим героем, разделила бы его участь, была бы полна безупречной страстной преданности ему – и если б не было у ней детей, то искала бы сделаться полезной, необходимой другим – конечно, разделяла бы и его убеждения. Но все это будет делать и теперь, может быть, с другим, которого оценила поздно. Словом, будущность женщины (для меня, впрочем, она ясна), той женщины, о которой Вы говорите, еще в тумане, и я не знаю ее».
За три года до получения этого письма Екатерина Павловна Майкова покинула свою семью. В прошлом остались внешне счастливые годы супружества. Майкова не разделяла взглядов мужа, а он не в состоянии был понять ее, хоть и относился с большой любовью и еще год пытался вернуть. Сведения о судьбе Екатерины Павловны после ухода из семьи полны противоречий и кажутся даже абсурдными.
Большую часть своей жизни она посвятила просветительству и педагогике. Вместе с мужем, Владимиром Николаевичем Майковым занималась издательством научно-популярного, художественного детского журнала «Подснежник» (1858-1862 гг.), который современники характеризовали как «…чрезвычайно отрадное явление, вовсе выходящее из ряда ежедневных явлений…» (Ф. Толь). Официально главным редактором числился ее муж, но фактически эти обязанности почти целиком лежали на Екатерине Павловне. Вполне оправданно и заслуженно, если судить по тому, как высоко ценили ее мнение именитые писатели. В педагогических и просветительных целях был написан Майковой и литературно-поэтический сборник «Азбука и первые уроки чтения». Несколько странно, что столь увлеченная идеями воспитания и образования женщина спокойно оставляет и более никогда не видится со своими двумя детьми, рожденными в браке с Майковым. Впрочем, учитывая устои и нравы позапрошлого столетия, этому можно найти объяснение. Совершенно не укладывается в голове другое.
Итак, согласно свидетельствам современников, в 1866 году Майкова уходит от мужа к некому студенту нигилисту Федору Васильевичу Любимову, послужившего (согласно тем же источникам) Гончарову в качестве прообраза несколько карикатурного героя «Обрыва» Марка Волохова. 10 июня 1867 года у них рождается сын, которого (!!!) Екатерина Павловна записывает под именем Василий Константинович Константинов как незаконнорожденного ребенка девицы Марии Линдблом уроженки г. Гельстнгфорса и отдает ей на воспитание. Несколько лет спустя подруги Майковой разыскали «…его в трущобах, в невероятной грязи. Он не умел ни читать, ни писать, похож был на звереныша. …они его обмыли и одели, отдали учиться» (В. И. Дмитриева 1859-1948). Однако «несчастный» ребенок во время обучения регулярно приезжает к своей «горе-мамаше» на каникулы, а по завершению образования поселяется вместе с ней, даря нежную сыновнюю любовь и разделяя взгляды и убеждения.
А вот строки из воспоминаний Кирилла Аркадьевича Гордона: «…Она сама в доверительных беседах рассказывала, что это с нее И. А. Гончаров писал образ Веры в своем романе «Обрыв», вышедшем в семидесятых годах XIX века, и что Константинов – сын Марка Волохова. Однако про то, кто же был в жизни этим Марком Волоховым, она никому не говорила. В Сочи, однако, ходили слухи, что это было весьма влиятельное лицо – Великий князь Константин (второй сын Николая I). Подтверждением этому предположению служило то, что В. К. Константинову – сравнительно молодому инженеру – доверили такое ответственное дело, как постройка казенного Краснополянского шоссе, в котором царское правительство было весьма заинтересованно…».
В чем причина столь своеобразного и неоднозначного, граничащего с нездоровым интересом, отношения и толков современников о личности Майковой? В непростительной для женщины XIX века независимости мышления, взглядов и действий? Скорее всего – да, но только отчасти. Ведь действительно неординарная Личность независимо от пола и рода деятельности вызывает к себе повышенный интерес, в свете которого рождается масса сплетен и кривотолков. Писем Майковой, которые могли бы пролить свет не события второй половины ее жизни, не сохранилось, при том нелишенным загадочности образом. Есть сведения, что она передала свой архив на хранение писательнице Валентине Иововне Дмитриевой, с которой была дружна многие годы, и он сгорел во время пожара в доме последней. Но в этом случае должны были бы войти в список утраченных письма, которые Екатерина Павловна получала, но никак не те, которые отправляла. Тем не менее, в архивах библиотек можно найти письма, адресованные Майковой, а ее ответы – нет. Идеи и убеждения Екатерины Павловны, и в наше время не утратившие прелести откровения, достаточно ярко представлены в романе «Обрыв» Гончарова, а вот каким образом они на самом деле воплощались в жизни, это, пожалуй, так и останется тайной.
