«Тамань – самый скверный городишка из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще вдобавок меня хотели утопить» – этими словами начал Лермонтов свою небольшую повесть «Тамань», названную В. Г. Белинским «жемчужиной русской прозы».
Среди многочисленных персонажей повести «Тамань» лишь одного Лермонтов назвал по имени – это контрабандист Янко, который решительно заявляет: «…поеду искать работы в другом месте». А не мог ли Лермонтов вывести под этим именем конкретное историческое лицо? Многим исследователям кажется, что им мог быть есаул Азовской казачьей флотилии, о котором знали не только на Черноморском побережье. Вот что пишет о нем офицер Генерального штаба в Ставрополе Г. И. Филипсон: «на одном из баркасов в укреплении на реке Соче (Навагинском) был зауряд хорунжий Барахович. Ему было лет за 30, он был белокур, черты лица были без особенного выражения. Он был грамотен, настолько, что мог писать реляции о своих подвигах и ябеды. Он был одним из гребцов на Государевом баркасе и, как после оказалось, живя на Дунае, занимался, между прочим, морским разбоем.… Начав свою карьеру казаком из беглых запорожцев, он в несколько лет дошел до чина полковника, имел много орденов и, наконец, умер в своем войске под судом за ябеды и фальшивые доносы».
Друг Лермонтова князь Г. Г. Гагарин, будучи в 1837 году в Геленджике сделал карандашом портрет Бараховича. На рисунке сохранились любопытные надписи сделанные рукой художника: «Есаул Барахович, выходец из Турции (теперь служит в Азовском казачьем войске)».
Кто же такие эти азовские казаки; оказывается в недавнем прошлом они жили за Дунаем среди турок, вернувшись после 1828 года на родину они, как смелые и искусные моряки, были назначены в конце 30-х годов в образованную для борьбы с турецкими контрабандистами флотилию. Интересно, что лермонтовский Янко казак, хотя «…в татарской шапке, но острижен он был по-казацки». Из воспоминаний Филипсона известно, что Барахович был в прошлом контрабандистом. Да и в обнаруженных в Краснодарском Государственном архиве документах, начальник Бараховича А. Ф. Дьяченко обвинял своего подчиненного даже в 1838 и 1839 гг. в контрабандных действиях. Тем не менее, к 50-м годам Яков Барахович стал полковником.
Человек он был храбрый и бесстрашный. 21 сентября 1837 года, в бурю, когда все попытки переправить Николая I с парохода на берег в район Геленджика не увенчались успехом, только один Барахович на своем баркасе смог сделать это на виду у всего девятитысячного экспедиционного отряда. Личность этого легендарного человека заинтересовала Лермонтова, о нем он, вероятно, много услышал в Ольгинском укреплении, от офицеров-свидетелей событий в Геленджикской бухте. В повести «Тамань» он придал контрабандисту Янко черты Якова Бараховича.
Не раз отличились азовские казаки при обороне фортов Черноморской береговой линии. Турция регулярно присылала суда с оружием, поддерживая войну горцев. Азовские казаки занимались охраной морского побережья и неоднократно захватывали их или отгоняли от берега.
Ф. А. Щербина, автор непревзойденного краеведческого труда «История Кубанского казачьего войска» пишет о событиях 1844 года:
«В первых числах июля, между Лазаревским и Головинским фортами, прибыло из Турции контрабандное судно большого размера и хорошей постройки. Начальник азовских команд войсковой старшина Барахович отправился из форта Вельяминовский (ныне Туапсе – прим. авт.) 8 июля вечером с 3 офицерами и 155 казаками на 8 ладьях к устью р. Мезуапсе и, пользуясь темнотою ночи, высадился на берег. Несмотря на сильный огонь из ружей и пушек со стороны черкесов, отряд изрубил и сжег контрабандное судно, отнял у горцев орудие и взял черкесскую галеру на 40 человек, потерявши ранеными 3 офицеров и 8 казаков.
… В ноябре азовские казаки открыли близ форта Головинского контрабандное судно, на котором находились черкесы. Три казачьи лодки, под командой войскового старшины Бараховича, подняли парус и стали догонять судно. С лодок начали стрелять из фальконетов, турки отвечали им из пушек. Удачным выстрелом из фальконета казаки сбили бизань мачту на турецком судне. Все оснащение судна и паруса упали на палубу и судно потеряло ход. Другим выстрелом из фальконета было сбито со станка на судне орудие. Тогда горцы стали бросать оружие в воду, но судно продолжало удаляться. К 5 часам утра 30 ноября казаки и турки оказались в 40 милях против укрепления Головинского. При дневном свете казаки с двух сторон бросились «на ура» и овладели неприятельским судном. При этом было взято в плен 9 турок, 72 черкеса, 18 черкешенок и 3 русских мальчика, которых везли в Турцию для продажи. На судне взят медный единорог (орудие) Брянского завода».
В документах середины XIX века не раз упоминаются подвиги азовских казаков, регулярно называется и имя Я. Н. Бараховича. Например, он командовал 19 июля 1862 года десантом на Мамайке, целью которого было уничтожение зданий Сочинского меджлиса. Очевидец десанта вспоминал: «Когда две роты, лежа под завалами, на песке, перестреливались с горцами, в ожидании спуска с горы третьей, никому нельзя было стоять на ногах: как только кто поднимался, десятки пуль осыпали его. Каждый прижимался к песку, укрываясь под гнилыми колодами, выглядывая из-за них только тогда, когда нужно было сделать выстрел. В это время начальник десанта, капитан Барахович, ходил сзади завалов. Пули сыпались на него со всех сторон, как дождь, взрывая и клубя песок, но, не обращая на то внимания, он продолжал ходить, делая необходимые распоряжения».
Азовская войсковая баркасная команда с небольшими перерывами просуществовала до 1864 г., то есть до упразднения Азовского казачьего войска.
